Евгений Бунимович. Внимание: практико-ориентированные задачи

При всём несовершенстве государственных экзаменов, их итоги служат хоть каким-то измерителем того, как обстоят дела в нашем школьном образовании. Особенно в ситуации, когда альтернативных замеров практически нет: ВПР создаются в похожей стилистике, а международные исследования проводятся редко и выборочно.

Поскольку экзамен по математике, несмотря на дистантно-пандемические и мытарства последних двух лет, остается сегодня и в перспективе обязательным для всех и в 9-х, и в 11-х классах, итоги ГИА по математике особенно показательны. И тут не может не вызвать тревоги заголовок статьи в одной из самых многотиражных российских газет: «Глава Рособрнадзора разъяснил причины отвратительных итогов ОГЭ по математике».

Можно сделать скидку на любовь нынешних СМИ к броским названиям и изрядным преувеличениям, однако здесь дым не без огня – тем более, что речь в статье об отчёте Рособрнадзора.

По данным Рособрнадзора, итоги ЕГЭ по математике не сильно отличаются от прошлогодних. Есть, конечно, подозрения, что задачи дали соответствующие, дополнительно не усложняя жизнь выпускников этого года, и без того замордованных лихорадочными изменениями школьных санитарно-эпидемиологических режимов, но итоги показывают, что страхи относительно обвала оценок на ЕГЭ из-за бесконечной дистанционки не оправдались.

Результаты ОГЭ оказались существенно хуже. СМИ приводят пример Югры, где каждый четвёртый получил «неуд». Сообщается даже, что «в ряде школ, по слухам, - каждый третий и даже каждый второй школьник получил неудовлетворительную отметку». Кроме этой печальной информации, тревогу вызывает сам оборот «по слухам»: в конце концов, после двух десятилетий становления государственной итоговой аттестации можно было бы все её этапы сделать наконец прозрачными, чтобы не было необходимости обращаться к слухам.

Можно выделить по меньшей мере три причины, которые чаще всего называют при обсуждении серьёзных проблем с ОГЭ по математике этого года. Прежде всего, естественно, это всеобщее дистанционное обучение, которое не компенсирует отсутствия традиционного очного, на которое нынешние выпускники и 9-х, и 11-х классов вынужденно переходили два года подряд.

Вторая причина прямо вытекает из первой. Учитывая особенности учебного года, как жалуются в соцсетях, «все надеялись, что экзамен в 9-м классе отменят, как это было в прошлом году, или он будет очень простым». Это подтверждает и руководитель Рособрнадзора Анзор Музаев: «Пандемийный год очень плохо повлиял на мотивацию учащихся 9-х классов. Весь этот год школьники и родители питали надежду, что ОГЭ отменят вовсе или он будет простой. А в такой ситуации очень трудно возрастную группу учащихся 8-х — 9-х классов убедить взяться за подготовку!».

Стоит, впрочем, отметить, что это утверждение противоречит ритуальному утверждению образовательных чиновников, что «к госэкзаменам специальной подготовки не требуется».

Впрочем, интересней третья причина, на которую в соцсетях ссылаются и школьники, и их родители: «Всегда на этих экзаменах надо было писать формулы и решать уравнения, а тут вдруг из ниоткуда взялись сложнейшие задачи, к которым не готовили — про шины, про укладку плитки и даже про ОСАГО! Ну мыслимое ли дело решить подобную задачу, если и аббревиатуры-то такой человек не знает!». Да, девятиклассники споткнулись на задачах из повседневной жизни, которые в последние годы появились в ГИА по математике.

Анзор Музаев справедливо отмечает, что это уже не новый тип задач: «Все они были опубликованы еще в 2018 году, когда нынешние девятиклассники переходили на новый Федеральный государственный образовательный стандарт, а мы предупреждали: на экзаменах будут практикоориентированные задания. Два года эти задачи были в открытых демоверсиях, а с 1 октября в открытом доступе был опубликован весь банк заданий!»

Хочется надеяться, что на будущий год это не застанет наших выпускников врасплох, ведь со следующего, 2022 года, введение задач практического содержания намечено и в ЕГЭ.

Евгений Бунимович