Живая вера в преподавании (религия есть переживание) (Библиотека нового воспитания и образования и защиты детей)(из серии) Перевод с немецкого В.Кошевич и М. Яковлевой, Москва, 1914.

Автор: Генрих Шаррельман (1871–1940) – немецкий педагог-реформатор, представитель педагогики личности, работал учителем в государственных и частных школах Бремена.

Тип статьи: духовно-педагогическая

Страницы: 72–79

Ключевые слова: внешние сведения, муштровка памяти и разума, религия есть переживание

Аннотация: Написанная сто лет назад книга выдающегося немецкого педагога Генриха Шаррельмана поможет сегодняшнему преподавателю Основ православной культуры, других духовно-нравственных дисциплин в понимании самого предмета преподавания, который всячески противится быть предметом, потому что является самой жизнью в ее высших – религиозных – формах, в четком видении задач, которые стоят перед ним, в выборе верного тона преподавания.

Дитя можно привести к религиозному самоосознанию с помощью любого материала, при достаточной глубине взгляда со стороны учителя и при его умении излагать свои воззрения понятным для ребенка образом. Ото всякого пункта преподавания можно, совместно с ребенком, проложить путь к религиозным вопросам, и на этом пути ребенок скорее дойдет до истинной веры, до глубокого религиозного чувства.

Вследствие этого я решил в своей практике обсуждать с детьми легкие и даже более трудные религиозные вопросы, которые сами возникают в уме при занятиях всеми науками при обработке почти каждой темы, чтобы путем таких бесед показать, как далеко может завести этот мнимо-случайный путь.

…От каждой, даже второстепенной, темы в преподавании можно искать путь к религиозным вопросам.

В старших классах сюда может присоединиться в качестве дополнения возможно более объективное изложение истории религии. С точки зрения методики, я должен заметить, что на предлагаемые опыты ничуть не следует смотреть, как на связное изложение учителя. Напротив, на моих уроках преподавание идет почти всегда так, что дети нередко прерывают мою речь вопросами и замечаниями, на которые я непринужденно отвечаю, включая все, что в них бывает ценного, в мое дальнейшее изложение, исправляя ошибки и разъясняя непонятое.

Что такое религия, никто не может определить. Правда, говорят: религия есть внутренняя жизнь, жизнь души в Боге и т.д. Однако все это – одни слова, благочестивые фразы, под которыми один разумеет одно, другой – другое, а большинство – и вовсе ничего. Но сколько ни ищи в истории религии, не найдешь лучшего цветка на дереве религиозной эволюции, нежели то, что открыто Иисусом: религия есть постоянное, сознательное личное общение дитяти (человека) с Отцом (Божеством, открытым через Иисуса Христа).

Поэтому «религиозно воспитывать» не может означать ничего другого, как вести ребенка к этому сознательному личному общению.

Привести человека к этому общению с его родителем – Богом всегда было и оставалось целью христианства…

…Постараюсь исследовать, каким путем можем мы ныне, воспитывая детей, направлять их к религиозной жизни и достигнуть цели.

Что этой цели нельзя достичь путем традиционного преподавания Закона Божия, ясно каждому понимающему. Разумеется, преподавание это проистекло из добрых стремлений: ведь оно возникло в такую пору, когда религиозная жизнь вздымалась высокими волнами, когда воодушевленные и глубоко чувствующие люди снова проповедывали отклонение от традиционного церковного учения и этим старались закинуть новые семена в сердца людей. В ту пору всякое преподавание было преподаванием религии. Чем дальше шла эволюция, тем более понижался первоначально высокий уровень религиозной жизни и тем больше камней давалось детям вместо хлеба.

Нынешнее же преподавание религии в Германии есть только передача неестественным, ибо чуждым для детей, путем чисто внешних сведений из истории религии и догматики.

Это преподавание низведено до муштровки памяти и разума и не имеет ничего общего с подлинными религиозными переживаниями.

Но как нам привести ребенка к религиозной жизни? Религиозные переживания не прикованы к какому-либо предмету, теме или к чему-нибудь внешнему. К религиозным переживаниям можно прийти во всякое время дня и ночи, во всяком положении и при всех обстоятельствах.

Ибо религия таится везде и во всем. Религиозные вопросы ставит нам каждое лицо человеческое, тело каждого животного, каждая звезда на ночном небе, каждая пылинка, пляшущая у нас в комнате на мосту из солнечных лучей. Ведь Бог – вездесущ, Он скрывается во всем сущем и происходящем. Итак, задача преподавания (всякого преподавания) в том и состоит, чтобы выучить видеть божественное в мире, чтобы указать его даже там, где его на поверхностный взгляд совсем и не видно.

Всякое преподавание, которое учит ребенка углубляться, которое доводит его до границ возможного познания, ведет его к религиозной жизни, к порогу святилища. А дальнейшее уже не в нашей власти. Религиозная жизнь сама по себе есть индивидуальная область каждого. Навязать ее никак нельзя. Вероятно, она обусловлена неземными причинами.

Недавно вечером я долго гулял с моими тремя детьми, ведя с ними разнообразную беседу. Случайно разговор зашел о величине и отдаленности звезд, а также и о том, зачем они существуют. Я старался, как можно нагляднее сообщить о беспредельности вселенной и о чудесном строении каждой солнечной системы.

Это сразу сильно заинтересовало всех троих. Заговорили то один, то другой ребенок, а сам я среди их живой беседы старался то осторожно исправить ложное представление, то прибавить кирпичик нового знания. Таким образом, была забыта длина дороги, и мы дошли до заключительного вопроса: откуда взялся свет центрального солнца? Все мы остановились перед этим вопросом, на который ни у кого не находилось ответа.

Тогда одно из моих троих детей прижалось ко мне и, взяв меня за руку, сказало: «Ах, папа, как удивительно и смешно (смешное он разумел, конечно, в смысле чудесного) устроено все на свете: и самого-то лучшего никто не знает!» А другой ребенок прибавил: «Да, ведь и у нас все очень смешно. Недавно, в постели, как у меня нога затекла, я и подумал, что удивительно, как люди двигают руками и ногами и все такое. И как это птицы летают, и еще разное другое».

Кто говорит «о планомерном преподавании религии», о систематическом прогрессе в этих нежнейших чувствах человеческого сердца, тот сам не знает, о чем толкует. Слепым и беспомощным, как ребенок, оказывается учитель перед живыми религиозными переживаниями толпы детей.

И слава Богу, что в жизни духа есть еще уголок, где невозможно систематическое вмешательство.

Говорю ли я с детьми о южно-африканских индейцах, или об электрической искре, летящей по телеграфной проволоке, которою связаны все страны, рассказываю ли о глазе комара или о битве при Фермопилах, – все дает мне повод дойти до последних и глубочайших вопросов и этим открыть ребенку путь к религиозной жизни.

Больше этого не может сделать никакой учитель и никакое преподавание. И готовиться к таким урокам, в сущности, никак нельзя. К ним всегда и наилучшим образом готов такой учитель, который сам живет богатою, внутреннею жизнью, сам любит глядеть в глаза вечности и бесконечности, стараясь познать повсюду скрытую благость, мудрость и любовь.

Такой найдет тысячу случаев научить и других распознавать и любить ее.

Но у этой задачи есть еще одна сторона, о которой я упомяну лишь вкратце.

Кто ищет Бога лишь в природе или в истории народов, т.е. во внешнем бытии или событиях, тот впадает в ту же ошибку, какую сделал бы человек, воображающий, будто познает самого себя, глядя на свою наружность и изучая ее. В природе и в событиях мировой история мы можем видеть ризу, пеструю чудесную ризу Божества, но не Его сущность. Речь о красоте природы или о роли судьбы в истории обыкновенно прикрывают собою весьма бедное содержание. По большей части, это лишь одни фразы или выражения весьма общего и неопределенного ощущения премудрости п силы, присутствующей в мире, – ощущения, перешедшего в сознание человека.

Познать же себя наилучшим образом возможно, лишь закрыв глаза, заложив уши ватой и придя в гости к самому себе. Только чудеса нашей внутренней жизни, созерцание нашего духа и наблюдение над ним дадут нам истинное понятие о существенном в человеке. Вот почему самые достойные истины о нас самих не могут быть доказаны другому лицу. Каждый может доказать их

только сам себе своими собственными переживаниями. Также обстоит дело и с познанием Бога: ни один человек не может доказать бытие Божие другому. Никто из нас даже не может сообщить другому что-нибудь существенное о Боге. Каждый может только в самом себе чувствовать и постигать Бога, таким образом, Его себе доказывая или, так сказать, переживая.

Центральное ядро нашего существа находится в связи или тождественно с центральным ядром всего мира. Поэтому макрокосм (великий мир) может быть познан и доказан лишь через посредство микрокосма (малого мира). Раз я открыл, пережил и переживаю в себе Бога, то никакие отрицания разума не разубедят меня в Его бытии. В себе самом (т. е. в часы наиглубочайшего созерцания, в мистические часы размышления и сосредоточенности, следовательно – молитвенной углубленности) я созерцал, живо чувствовал и пережил премудрость, мощь, любовь, благость и свойства Отца. Это и служит мне доказательством; это и делает мое богопознание (как бы ни было оно мало само по себе) самым достоверным знанием в мире. Оно достовернее всех результатов внешней науки и философии, которые вечно ошибаются, вечно исходят из ложных, или, по крайней мере, недоказанных предпосылок.

Религия есть переживание.

Кто этого не допустит или не поймет, докажет тем лишь полное отсутствие у него внутренней жизни, и в самом деле, наша эпоха совсем не богата внутреннею жизнью. Вся наша культура, жизнь наших столиц, все заставляет, как можно шире раскрывать внешние очи и все крепче закрывать внутренние. Наши внешние чувства пресыщаются, а внутренние голодают. Так человек становится более поверхностным, преданным внешнему, утрачивает глубину, внутреннюю жизнь, самосознание.

Следовательно, если хотим воспитать ребенка в религиозном смысле, то мы должны стараться пробудить в нем глубокую и богатую внутреннюю жизнь.

Снег идет все сильнее, все чаще падают хлопья и прикрывают собою все. Неопределеннее, мягче становятся очертания, самые яркие краски бледнеют в чистой, невинной белизне свежевыпавшего снега. Широкий пешеходный путь по правую и левую сторону шоссе представляет собою засыпанную снегом одноцветную и беспредельную поверхность, которая на горизонте вполн сливается с далеким серым небом. Такой вид должна иметь и душа человека. И в ней надо прикрыть белым непорочным покрывалом всю область нашего разума, чтобы под защитою мягкого крова покоились глубоко запавшие в нас семена, пока солнце, взойдя в нашем сердце, не вызовет из них ростков.

Когда умолкает разум, этот самоуверенный парень, который так любит вмешиваться в наши священнейшие отношения, тогда новые мысли пробуждаются в сердце. Да, поистине можно мыслить и сердцем. Правда, часто эти исходящие из сердца мысли побуждают нас к совсем иным поступкам, чем те, которые одобряются головою; часто они как бы противоречат всякой логике, однако человек всего счастливее тогда, когда без колебания следует внушениям сердца.

Возрастанию нежного растения религиозной жизни должна предшествовать культура сердца.

Религия, преподанная кстати

Если вечное и Божественное не видно тебе в каждом камне при дороге, в каждом черве, на которого ты натыкаешься, напрасно тебе искать его даже в самых высоких материях. Преподавать Закон Божий на всех уроках означает: во всякой теме распознавать религиозное и ставить его, без всякого проповедничества, в виде задачи перед умом дитяти.

Но правда ли, что всегда можно найти соотношение между любою точкою жизни и вечностью? Порою я просто приходил в отчаяние, не умея найти ту линию, которая ведет к центру. Было ли тут виною неверное направление взгляда? Ведь несомненно, что каждый радиус должен приводить к центру великой мировой окружности.

Несомненно, вина тут в нас, а не у существующем с его отношением к религии.

Но прекрасно то искусство, которое от каждой второстепенной незначительной мелочи умеет находить путь в глубину, снова и снова направляя взгляд ребенка на то, чего не видно извне.

Это весьма ценное искусство требует хорошего умения. А для умения необходимо упражнение. Потерпи 99 неудач при таких попытках, а в сотый раз тебе непременно удастся.

Мне хочется показать на ряде примеров, как я у себя в классе на различнейших уроках и по самым ничтожным поводам направлял внимание детей на религиозные стороны жизни.

1. Сегодня утром, когда я вышел в класс, ко мне подошла девочка и сообщила, что она вчера была в гостях у своего дедушки. Праздновался день его рождения. Ему исполнилось 70 лет. Он картинно и наглядно описала мне торжество и заключила следующими словами: «Дедушка даже заплакал, потому что он такой старый и все еще может работать». Понятно, это были слезы радости!

Я прицепляюсь к этому слову и стараюсь уяснить детям значение семидесяти лет. Ни одной из моих учениц не насчитывается более 10 лет. А сколько они уже успели увидеть и услышать за эти 10 лет! Но ведь 70 в 7 раз больше, чем 10. Сколько горя мог испытать такой старик! Его внучка рассказала мне кое-что, слышанное в разные времена от дедушки. А сколько он мог пережить и радостей!

Но что значит 70 лет в сравнении с беспредельным прошлым Земли! Я привожу детям краткие примеры далеких исторических и геологических периодов, а затем возвращаюсь к исходному пункту и начинаю расспрашивать о дедушке; каков он собой, каким делом занимается и т. п.

«Ах, как там было хорошо! Собрались все мои дяди и двоюродные братья». При ближайших расспросах оказалось, что присутствовало 22 человека детей и внуков. Что же было такого хорошего на этом празднике?

Дитя не умеет правильно ответить, а только говорит: «Да, было очень весело». Этот ответ показался мне достойным примечания, так как дедушка, по-видимому, жил в скромной обстановке. На его празднике не было ни роскошного пира, ни попойки. И вот, в долгой беседе мы постарались разобрать, что настоящее веселье проистекает из радостного сердца и может совершенно не зависеть от скудных условий внешней жизни.

Пробил звонок, а я еще не успел сказать ни слова о Самсоне и его войнах с филистимлянами, что мне предписывалось учебным планом, но.... урок показался мне далеко не потерянным.

2. В другой раз кто-то из детей рассказал мне, что побывал в воскресенье на проповеди пастора. Из прослушанной проповеди он, конечно, ничего не понял и запомнил только то, что хорошо играли на органе и что все люди пели: «Хвалите Господа!»

Что мог думать ребенок, слушая это пение. Так как я считаю грехом допускать, чтобы дети слушали и употребляли слова, которые для них лишены смысла, то я нарочно напустил на себя безграничную непонятливость и спросил: «Кто же этот Господь, которого мы должны хвалить? И за что должны мы хвалить Бога?»

Одна маленькая болтунья ответила мне: «Мы от Него все получаем». – «Ну, это совсем неправда. Когда ты сегодня утром пила кофе и ела хлеб, то ты получила их от твоих родителей и от булочника; значит, и хвалить надо их, а Господь Бог тут не при чем. Что на тебе теплое платье, этим ты обязана портнихе и лавочнику, у которого твоя мать купила материю; значит, следует хвалить их».

Завязался довольно жаркий спор. Одна из девочек взволнованно воскликнула: «Господь Бог велит хлебу расти в поле». – «Неправда, – возразил я. – Хлеб растет от солнечного света и дождя. Вот их и следует похвалить. Да в старину люди и молились солнцу». Я рассказал классу, как могло происходить такое служение солнцу: «Посреди ночи люди всходили с факелами на гору.

На горе разводили костер и ждали солнечного восхода. Первый луч встречали песнями и молитвою. Разве это не было умно? Почему и мы не делаем того же? Ну, тогда нам пришлось бы много петь и молиться, потому что, кроме солнца, надо бы поклоняться и земле: она дает нам камни для построек, золото и серебро. Или еще надо молиться воздуху: мы им дышим, и ветер прохлаждает нас в жаркое лето... Почему же мы хвалим Бога, а не все эти вещи?

Солнце, земля, воздух и вода – все это – слуги (помощники) Божии, как и множество других вещей.

Весь мир полон этих слуг. Маленький новорожденный ребенок попадает на землю не голым и беззащитным, а Бог дает ему двух своих добрых и верных служителей: отца и мать. Перст Божий касается сердца матери или отца, когда дитя плачет, когда у него что-нибудь болит.

Учитель тоже – помощник Божий, Бог ведь не Сам сходит к ребенку, чтобы ему показывать: «смотри: вот это – а, а вот это – у».

Если же дитя не хочет слушать, тогда ему приходится почувствовать. Пример: дитя и горячая печка. Тут и печка оказывается служительницей Бога.

Все слуги Божии исполняют волю Божию. Поэтому все-таки верны слова песни: «Хвалите Господа, Который всем так правит».

Но разве, в самом деле, все в мире так дивно устроено? Сколько в нем больных, бедствующих, голодных, сколько несчастных случаев! Приводя примеры, я стараюсь выяснить детям, что каждое несчастие ведет за собой и благо. Болезни всегда направляют нашу мысль на свою причину; столкновения поездов – то же самое. Размышления же о причинах обостряют ум, ведут к новым открытиям и улучшениям, до которых люди не дошли бы без несчастия. Так все на свете, даже самое печальное, приводит к лучшему.

Итак, несчастия, болезни и всякие бедствия будут существовать до тех пор, пока люди вполне поймут волю Божию. На уроке пения я заставил детей пропеть этот хорал. Но мне показалось нужным разъяснить еще несколько малопонятных выражений.

Мир чувственный и мир духовный

Не поразителен ли тот факт, что в наше время, несмотря на всю высоту культуры, науки и искусства, так незначителен интерес к религии? Не удивительно ли, что вера в Бога и бессмертие исчезла до такой степени как никогда. Чем это объяснить?

По мере того, как человек более погружается во внешний мир, он отбегает от Бога. Но коль скоро внешние чувства, наконец, честно признали свое бессилие разъяснить мировую загадку, коль скоро разум постиг, что один наш чувственный опыт не может служить основой для настоящего и основательного ответа на какой-либо вопрос, коль скоро он осмелился откровенно произнести свое: «я не знаю», – тогда все меняется. Тут уже человеку не остается ничего иного, как обратить взор к себе в душу и сосредоточиться на одной величайшей загадке, – на загадке своего сердца, на тайне, сокрытой в слове «Я».

Тут уже не помогут чувственные впечатления, приходящие извне. Зато тут распахиваются врата души, и внутрь обращенный взор усматривает в себе мир чудес, по величественности, красоте и содержательности далеко оставляющий за собою звездное небо с его неисчислимыми чудесами. И вот в самой глубине своего существа человек познает Божество. Если сердце его чисто, он созерцает Бога лицом к лицу.

Только факты эти познаются по внутреннему опыту, который у человека может быть или не быть. Их отрицает тот, кто еще не испытал ничего подобного; а для всех, кто их пережил (внутренно пережил), эти факты столь же незыблемы, даже гораздо незыблемее, чем та истина, что 2 х 2=4. Но так как многие люди не переживали ничего подобного, а, между тем, это внутреннее переживание есть как бы подпочва религиозной жизни, то теперь очень многие и слышать не хотят о религии. Это – все те, кто живет преимущественно рассудком и внешними чувствами. Истинная же вера есть внутреннее переживание неизреченного духовного чуда и блаженства.

Но существует ли для рассудочных и чувственных людей тот путь, которым они могли бы дойти до этих внутренних чудес. Без сомнения. Бог желает подать помощь всем людям. Путь состоит в том, что человек приучается устремлять взор свой внутрь, а не наружу!

Это не значит: заменять старую односторонность новою! Хоть и не следует жить исключительно внутреннею жизнью, но мы, люди поверхностные, далеки от опасности впасть в эту крайность; наоборот, при всем желании мы все еще будем делать больше уступок рассудку и чувствам, чем следует.

Жить же внутренней жизнью означает вот что:

1. Глубоко вновь постигать и открыто признавать недостаточность нашего представления о мире, основанного на внешних опытах и выводах.

2. Совершенно уйти в себя и прислушиваться к происходящему внутри. Развить свою совесть можно скорей всего сосредоточением и размышлением.

3. Решиться на большой умственный скачок, признав за истину учение об Отце на небесах и снова научившись молиться, как в детстве: «Отче наш, иже еси на небесех». Тогда познаешь истину слов: «Просите и дастся вам».